Одно хорошо — она целый вечер не думала о деле Тауэрс. Впрочем, после такого ударного вечера можно вообще думать разучиться…

Наскоро приняв душ, она упала обнаженная на кровать и заснула через несколько секунд.

Проснулась Ева от возбуждения.

Ее ласкали руки Рорка. Она знала их, привыкла к их движениям. Сердце радостно забилось, когда она почувствовала его губы на своих губах. Он целовал ее жадно, страстно, и ей не оставалось ничего, кроме как с той же страстью отвечать на его поцелуи. Ева прильнула к нему, а его длинные тонкие пальцы уже ласкали ее так, что вскоре она изогнулась в экстазе оргазма.

Его жадные губы прильнули к ее груди, а руки продолжали свою игру, и под их аккомпанемент Ева стонала от наслаждения. Она пыталась уцепиться за скользящие простыни, но никак не получалось. Ее снова куда-то уносило, и — в отчаянной попытке удержаться — она вцепилась ему в волосы.

— Боже! — Это было единственное внятное слово, которое она успела вымолвить, когда он наконец вошел в нее. Ей казалось, что еще минута, — и она умрет от счастья. Новый оргазм они пережили вместе, и некоторое время лежали молча, обессиленные и умиротворенные. Потом он вздохнул, лениво коснулся губами ее уха.

— Прости, что разбудил.

— Рорк? Это ты?

— А ты думала — кто?

Он куснул ее за мочку, и она блаженно улыбнулась.

— Я была уверена, что ты только завтра вернешься.

— Повезло, успел сегодня. Шел по твоим следам, и они привели меня в спальню.

— Мы с Мевис ходили в некое место под названием «Армагеддон». О, кажется, слух ко мне возвращается! А я уже думала, что после тамошней музыки навеки оглохну. — Ева провела рукой по его спине и зевнула. — Уже утро? — спросила она устало.

— Нет. — Он прижал ее к себе и чмокнул в висок. — Спи.

— Ладно.

И через десять секунд она спала глубоким сном.

* * *

Он проснулся на рассвете. Ева спала, свернувшись калачиком посреди кровати. Рорк пошел на кухню и поставил на плиту кофейник. Хлеб, естественно, был черствый, но он все равно сунул два кусочка в тостер.

Рорк очень старался не обижаться на то, что она предпочла собственную спальню той, которая уже стала их общей. Естественно, что ей хочется иметь что-то свое, свое личное пространство. Но она может устроить собственные апартаменты прямо в его доме, может занять хоть целое крыло!

Рорк подошел к окну. Да, раньше ему не приходилось сталкиваться с подобными проблемами, не приходилось ни под кого подстраиваться. С детства Рорк убедил себя, что ему никто не нужен, — иначе бы он не только ничего не добился, но просто не выжил бы. И с привычками своими он даже не думал бороться. Не думал, пока не появилась Ева…

Как это ни унизительно, но каждый раз, уезжая по делам, он в глубине души боялся, что вот он вернется, а ее уже нет.

Рорк не мог понять, что с ним творится. Ведь они ничем не связаны. Но приходилось признаться, что ему мучительно хочется одного — связать свою жизнь с ее жизнью.

Он подобрал у двери газету и уселся за стол.

— Доброе утро!

В дверях стояла Ева и улыбалась. Как хорошо, что он здесь и что поход в «Армагеддон» обошелся без последствий! Чувствовала она себя просто изумительно.

— У тебя хлеб зачерствел.

— Да? — Она взяла со стола тост и попробовала откусить кусочек. — Твоя правда. Что ж, придется ограничиться кофе. В новостях есть что-нибудь для меня?

— Перекуплен контрольный пакет акций «Тригроу». Тебя это интересует?

Ева протерла глаза и отхлебнула кофе.

— Что такое «Тригроу» и кто его перекупает?

— «Тригроу» занимается лесопосадками, а перекупаю его я.

— Ты же знаешь, я ничего не понимаю в финансах, — хмыкнула она. — Меня больше волнует дело Тауэрс.

— Панихида назначена на завтра. Сесили была дамой известной, к тому же католичка, поэтому служба состоится в соборе святого Патрика.

— Ты пойдешь?

— Если удастся отменить утренние встречи. А ты?

— Придется, — вздохнула Ева. — Вдруг там появится убийца?

Рорк листал газету, Ева рассматривала его. В этой кухоньке он смотрелся очень странно — неотразимый красавец и к тому же в такой роскошной рубашке.

Да и рядом с ней, с Евой, он тоже наверняка смотрелся странно…

— Есть проблемы? — спросил он, почувствовав ее взгляд.

— Нет. Просто сижу и размышляю. Ты хорошо знаешь Анжелини?

— Марко? — Рорк, не отрывавший взгляда от газеты, вдруг нахмурился, достал блокнот и что-то записал. — Мы с ним довольно часто пересекаемся. А что именно тебя интересует? В делах он обычно осторожен. Любящий отец. Предпочитает проводить время в Италии, но база у него здесь, в Нью-Йорке. Много жертвует католической церкви…

— Видишь ли, получается так, что смерть Тауэрс принесет ему некоторый доход. Это, может, ни с чем и не связано, но Фини проверяет.

— Могла бы и у меня спросить, — буркнул Рорк. — Я бы тебе сказал, что Марко переживает сейчас некоторые трудности. Не слишком серьезные, — поспешно добавил он, заметив, как внимательно она на него посмотрела. — Но за последний год он сделал несколько не особенно удачных приобретений.

— Ты же сказал, что он в делах осторожен.

— Я сказал — обычно осторожен. Но от ошибок не застрахован никто. Он купил кое-какие антикварные вещи — предметы культа, — не проверив их подлинность. Азарт, знаешь ли, победил здравый смысл. Оказалось, что это подделки, и он понес некоторые убытки.

— Что значит — некоторые?

— Потерял больше трех миллионов. Если хочешь, могу узнать поточнее. Но я уверен, что он оправится. — Рорк пожал плечами, давая понять, что три миллиона — не сумма. К этому Ева, для которой три миллиона были суммой астрономической, никак не могла привыкнуть. — Ему надо просто сосредоточиться на чем-то одном и немного ужаться. По-моему, гордость его пострадала больше, нежели капиталы.

— А какова была доля Тауэрс в «Меркурии»?

— На сегодняшний день? — Он достал электронную записную книжку и что-то посчитал. — Где-то пять-семь.

— Миллионов?!

— Да, — Рорк слегка улыбнулся. — Естественно.

— Бог ты мой! Теперь понятно, почему она могла позволить себе жить по-королевски.

— Марко в свое время очень удачно вложил ее деньги. Он хотел, чтобы мать его детей жила в комфорте.

— Пожалуй, у нас с тобой разные представления о комфорте.

— Возможно. — Рорк убрал книжку и встал, чтобы налить кофе ей и себе. — Ты думаешь, ее убил Марко, чтобы компенсировать потери?

— Деньги — мотив старый как мир. Я вчера с ним говорила, и мне показалось, что концы с концами не сходятся. Теперь начинают сходиться.